Научился работать руками и поймал дзен. История молодого инженера Кузнецкой ТЭЦ

Никите Анакину — двадцать пять лет. На Кузнецкую ТЭЦ он пришел сразу после Сибирского государственного индустриального университета, который окончил три года назад по специальности «электроснабжение промышленных предприятий». Инженером стал несколько месяцев назад, а до этого трудился электромонтером. Здесь, на Кузнецкой ТЭЦ, работают родители Никиты: Виктор Анакин, начальник смены станции, и мама Екатерина Анакина, лаборант химического цеха.
  

— Вам как-то помогло устроиться на ТЭЦ то обстоятельство, что здесь трудятся ваши родители? И какими были первые впечатления от работы?

— Да, у меня здесь и отец, и мама. Можно сказать, я пошел по стопам отца. Но чтобы трудиться электромонтером, родственные связи не требуются: здоровье нужно отличное — это да, потому что работа с высоким напряжением и на высоте, и образование, конечно. А протекция — без надобности.

Первые впечатления свои от работы помню так, будто не три года прошло, а один день: очень боялся, каждое утро на работу шел с ужасом. А вдруг мне поручат что-то такое, с чем я не справлюсь?..

Университетское образование — это огромное количество теории и совсем немного практики. В первый день работы я мог бы рассчитать сечение кабеля, экономическую целесообразность его прокладки, любой чертеж изобразить… И вот пришел я на ТЭЦ, а мне говорят: «Собирай светильники». Работа моя на станции началась с абсолютно далеких от теории заданий — розетку починить, например, или выключатель.

Со временем стали поручать более значимые объекты: обслуживание электрооборудования, подключенного к двигателям. А потом дошел до самых сложных процессов — ремонтов кабельных линий. Когда начал ими заниматься, тоже очень волновался. Большая ответственность, потому что часть подведена к основному оборудованию, часть соединяет цеха между собой. И все они должны быть исправными, надежными.

  

— Спустя три года вы выросли до инженера. Занимаетесь пожарной безопасностью станции. Что сейчас самое сложное?

— Самая тяжелая ноша в любой работе — наверное, ответственность. У меня, как у инженера, работающего с противопожарным оборудованием, она вполне весомая. Если, не дай Бог, на ТЭЦ начнется пожар, а моя автоматика не сработает и водичка моя не пойдет, всё сгорит. Понимаете, в такой ситуации пострадают даже не тысячи людей, а сотни тысяч. Наша станция согревает треть города, а город у нас большой. И моя задача — координировать и автоматику, и систему оповещения, и пожарный трубопровод так, чтобы они правильно работали в любое время. Мой помощник — система противопожарной безопасности «Орион». Она объединяет показания датчиков и передает их не только мне, но и в службу охраны станции, с которой мы работаем рука об руку.

С одной стороны, в работе моей все просто: есть перечень оборудования, план, по которому я его проверяю, все необходимые инструкции и алгоритмы для любой ситуации. А с другой стороны, любое оборудование нужно контролировать и даже больше — его нужно чувствовать. Я всегда опираюсь на знания, которые получил, в том числе и работая электромонтером, но порой случаются и интуитивные озарения: в чем причина поломки или где искать повреждение. 

— А бывают случаи ложной тревоги пожарной сигнализации? Почему это происходит? 

— Да, такое порой случается. Например, датчик пожарной сигнализации может сработать и без возгорания. Это называется «ложный сход». Срабатывание может произойти потому, что у него, допустим, аккумулятор питания разрядился или в сети произошел скачок напряжения…

При срабатывании любого датчика, ночь или день неважно, сразу проверяем, убеждаемся, что возгорания нет. Но мало просто убедиться, что ничего страшного не происходит, нужно разобраться, в чем причина некорректной работы датчика, можно ли ее исправить или необходимо подключить новый датчик.

Я сейчас сижу тут перед вами не особо чистый, потому что вернулся из цеха топливоподачи: один из датчиков заменили. После замены мы обязательно проверяем, насколько новый прибор корректно работает и во время подачи угля, и в промежутках. А датчики противопожарной системы, которые я контролирую, установлены практически везде, поэтому и считаю, что мое рабочее место — вся станция. Но и с документами, и с показаниями «Ориона» я работаю, конечно, здесь, в электроцехе.

— Став инженером, вы шагнули на новую профессиональную ступень. Что дальше?

— Я никогда не стремился любой ценой подняться вверх по карьерной лестнице. На каждом месте, где я работаю, мне важно прежде всего закрепиться, чтобы узнать свою работу вплоть до самых мельчайших нюансов. Я вот вам рассказывал, что поначалу мне было страшно, шел на работу и боялся новых заданий, но спустя год-два тревога исчезла. Я четко внутри себя понимал: что бы мне ни поручили, я все сделаю и ни о чем не беспокоюсь.

Для меня важнее всего именно уверенность в своих силах, знаниях, опыте. За эти три года я научился работать руками, спасибо за это станции. Было за это время несколько случаев, когда я удачно замечал какие-то детали, что помогало нашей бригаде и сокращало время подключений. Знаете, когда старший товарищ начинает разбирать оборудование, ты предлагаешь что-то, а он говорит: «О! Молодец. Так и сделаем», — вот в такие моменты чувствуешь себя просто прекрасно, потому что осознаешь, что ты нужный, полезный.

— Работа на ТЭЦ энергозатратна, безусловно. А на саморазвитие время и силы остаются?

— Меньше, чем хотелось бы. Продолжаю изучать теории эволюции и происхождения человека. Я в детстве мечтал стать археологом, любил историю. А сейчас увлекаюсь антропологией, слушаю лекции преподавателя МГУ Станислава Дробышевского. Он, кстати, ответил однажды на вопрос о профессиональном призвании человека: объясняется ли интерес человека к какому-то делу с точки зрения эволюции? Дробышевский считает, что с эволюционной точки зрения призвание у человека одно — успешно воспроизводить себя в потомках. А вот чтобы это обеспечить, надо успешно заниматься тем, что нравится — видимо, это и есть призвание. И основа его все-таки не в генах, а в способности интересоваться чем-то новым.