Локализация электрофильтров, электроотопление и первые датчики онлайн-мониторинга. Константин Кушнир об экологических проектах года

— Конец года — время итогов, в том числе и экологических. Можно сказать, что в 2021 году Сибирская генерирующая компания «позеленела»?

— Экологическая отчетность не терпит спешки, поэтому итоги мы подводим обычно в феврале-марте и формируем ESG-отчетность (отчет по экологическому, социальному и корпоративному управлению), докладываем, какие проекты реализованы, какой результат получили. Отчитываемся обо всех эко-мероприятиях от снижения вредного воздействия на окружающую среду до высадки деревьев и сбора макулатуры.

Так же нужно понимать, что до конца года нам еще работать, возможны серьезные морозы, а значит, наши станции будут загружены по максимуму, будет увеличена выработка тепла и энергии, а это может повлиять на итоги ESG-отчетности.

— Но в целом тренд на сокращение заметен?

— Естественно, компания продолжит снижать свое воздействие на окружающую среду. Но надо понимать, что в июле прошлого года Рефтинская ГРЭС стала частью СГК, и это внесло серьёзные коррективы в подсчеты. Только одна эта станция по своему воздействию на окружающую среду сопоставима со всеми остальными активами СГК.

Для примера на Рефтинской ГРЭС в среднем за год образуются порядка 5 млн тонн золошлаковых отходов, а во всем старом контуре СГК — 3,5-4 млн тонн. Подобная картина и по совокупному объему выбросов. Поэтому пока сложно говорить о каких-то тенденциях, так как в прошлом году произошло, по сути, удвоение компании, ее второе рождение с точки зрения воздействия на окружающую среду. Помимо Рефтинской ГРЭС добавились еще Красноярская ГРЭС-2 и Приморская ГРЭС.

Поэтому в 2021 году у нас случится увеличение по выбросам просто потому, что источников стало больше.

— Хорошо, мы не можем пока посчитать объемы выбросов, а вложения в экологическую модернизацию увеличились?

— Безусловно, в текущем году они составили порядка 2 млрд рублей, деньги в первую очередь вкладывались в строительство четырех электрофильтров на Красноярской ТЭЦ-1, где опережающими темпами идет экологическая модернизация и к концу года, возможно, будет пущен пятый электрофильтр. Хочу особо подчеркнуть, что впервые нам удалось локализовать производство электрофильтров в Сибирском федеральном округе: это был серьезный вызов, и мы справились.

В новом году мы планируем инвестировать в защиту окружающей среды свыше 1 млрд рублей.

— В контуре СГК находятся два города, Красноярск и Новокузнецк, которые вошли в федеральную программу «Чистый воздух». У вас есть понимание, будет ли к указанному 2024 году достигнут запланированный результат: снижение вредных выбросов в атмосферу на 20%?

— По нашим оценкам мы укладываемся в эти цифры, но время все расставит по местам. Безусловно, мы выполним все взятые на себя обязательства по замещению экологически и экономически неэффективных котельных, строительству газоочистки на Красноярской ТЭЦ-1, перекладке сетей. Останется оценить только эффект, что является нетривиальной задачей, потому что сводные расчеты, на основании которых проводят оценки достигнутого эффекта, и в целом методическая база, были созданы еще в СССР и сильно устарели.

Сегодня есть методы оценки воздействия вредных выбросов с применением математических формул. Они активно применяются в США, Китае, некоторых европейских странах. С их помощью можно смоделировать любые метеоусловия и дать прогноз по вредным выбросам от всех присутствующих на территории города источников. Такая альтернативная модель разработана и для Красноярского края, она более точно учитывает специфические особенности и хорошо согласуется с прямыми замерами загрязняющих веществ на постах наблюдения.

Мы будем стремиться к тому, чтобы на федеральном уровне применялись и альтернативные методы оценки.

— В декабре вице-премьер России и куратор СФО Виктория Абрамченко доложила Владимиру Путину о реализации проекта «Чистый воздух» в 12 городах России. Она была сдержанна в оценках и отметила, что положительная динамика по снижению вредных выбросов наблюдается не везде.

— Мы ждали расширения этого проекта, речь уже давно идет о том, чтобы распространить действие программы «Чистый воздух» на 46 городов страны, где наблюдается высокий и очень высокий уровень загрязнения. Применительно к территориям присутствия СГК мы ожидали включения в проект городов Кемерово и Барнаул.

То, что давление государства в вопросах экологии растет, это правильно. Без него наша промышленность не «позеленеет». Но определённые вопросы вызывают критерии отбора населённых пунктов: очень мало постов Росгидромета, на которых ведется мониторинг состояния окружающей среды, вызывают вопросы сводные расчеты.

Также отсутствие понятных и емких зеленых инструментов финансирования с участием государства в противовес зеленым кредитам не способствует внедрению зеленых технологий.

— В декабре 2021 года СГК установила датчики онлайн-мониторинга на трёх электростанциях в Красноярске. Они делают замеры выбросов ТЭЦ ежеминутно в круглосуточном режиме. То есть теперь компания может объективно оценить свой вклад в загрязнение окружающей среды?

— Да, с большим опережением сроков мы ввели эти приборы учета выбросов в промышленную эксплуатацию. Удовольствие, кстати, не из дешевых: оснащение только одной трубы системой мониторинга обошлось в сумму от 30 до 50 млн рублей (в зависимости от высоты и логистических возможностей той или иной конструкции). В этом вопросе мы стали пионерами российской угольной генерации.

Полгода система была в опытно-промышленной эксплуатации, и только сейчас начали выгружать данные приборов учета выбросов на сайт. Приборы непрерывного контроля, установленные на дымовых трубах станций СГК, мониторят выбросы оксида углерода и азота, диоксида азота и серы, объем твердых частиц. Сведения обновляются каждые 20 минут, любой желающий может познакомиться с ними.

К 2029 году мы должны будем оснастить и другие трубы наших ТЭЦ такими системами учета. На секундочку, их будет не менее 30, то есть 1,5 миллиарда рублей нужно будет предусмотреть только на эти цели.

— Если мы вспомнили о такой отдаленной перспективе, то давайте поговорим о низкоуглеродной стратегии. СГК ее разрабатывает?

— Пока применение сверхсовременных технологий по улавливанию СО2 на угольных ТЭЦ, построенных в 50-80 годах прошлого века, это из области фантастики.

Конкретнее: это можно было бы сделать, если бы Российская Федерация была размером с Садовое кольцо и внутри этого кольца была одна такая ТЭЦ. В этом случае, конечно, ее можно оборудовать невероятными фильтрами, которые бы улавливали углекислый газ и закачивали его в глубокие недра земли. Скорее всего, борьба за низкоуглеродную экономику закончится созданием рынка углеродных единиц и спровоцирует увеличение непонятных сущностей, верификаторов, углеродных налогов и квот, создаст целую обвязку на пустом месте.

Как рассуждают некоторые лица, принимающие решения: если нет простой и не затратной технологии по улавливанию СО2, то почему бы просто не заработать на этом, прикрываясь глобальными рисками, в числе которых один из самых значимых — климатические беженцы? Будем переливать миллиарды из пустого в порожнее между отраслями, компенсируя затраты за счет населения. При этом зима, несмотря на потепление, в ближайшие 100 лет все равно будет, а значит люди будут отапливать свои жилища самым доступным способом. Где-то это будет уголь, где-то дрова. В итоге мы модернизируем свои станции, максимально сократим выбросы, создадим рынок углеродных единиц, а десятки тысяч низковысотных источников выбросов продолжат, как и раньше, загрязнять атмосферу.

— Я знаю, что специалисты СГК активно продвигают тему перевода частного сектора на электроотопление, и в Красноярске в текущем году успешно пилотировался проект переподключения 100 домов на электрический обогрев. Как вам кажется, удастся масштабировать этот проект?

— Мы стремимся в светлое экологическое будущее вместе со всеми. Поэтому способствуем реализации самых разнообразных проектов, в том числе и по переводу частного сектора на электротопление. В текущем году нам было важно объяснить и наглядно продемонстрировать, насколько проблема «черного неба» в Красноярске связана с низковысотными источниками выбросов, которые никак не регулируются государством. С этой проблемой надо предметно работать, искать инструменты, мотивировать людей, объяснять, что чистый воздух — общее дело, а начинать нужно начинать с себя. Если граждане в силу экономических причин вынуждены отапливать дом углем, дровами, то задача власти выделить субсидии и предложить экологически приемлемую альтернативу.

— Еще один проблемный вопрос — золошлаковые отходы и их утилизация. Есть ли какие-то кардинальные подвижки в этом вопросе?

— Компания видит свой бизнес далеко за горизонтом 2030-х годов, поэтому мы хорошо понимаем, что никто не позволит нам строить новые золоотвалы или наращивать ввысь старые до уровня пирамиды Хеопса. Проблема отходов от сжигания угля будет решаться комплексно. В рамках уже упомянутого возможного ужесточения законодательства по выбросам мы будем модернизировать газоотчистку, переходить с мокрой на сухую. В этом случае золу, образующую после улавливания, можно спокойно использовать в промышленных целях.

С накопленными отходами будем бороться более кардинальными способами. Со временем придем к тому, что вне зависимости от расстояния золошлаки будут возвращаться назад для рекультивации угольного разреза, как это происходит в Европе. При существующих тарифах это, конечно, малореально, потому что дорого. Но и содержать золоотвалы в ситуации ужесточения законодательства невыгодно: города расстраиваются, постепенно приближаются к нашим промзонам, возникают вопросы. При усиливающимся давлении закрывать глаза на это невозможно, а значит, в перспективе весь выход золы и шлака будет использован в хозяйственном обороте.