Выжить вопреки. Энергетики вспоминают, как участвовали в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС

На сборы — ночь, на дорогу — 4 дня 

Яков Токунов — ведущий специалист по спецработе, ГО и ЧС Кемеровской ТЭЦ, профессиональный военный, закончил военное училище и академию. 26 апреля 1986 года капитан Токунов был на учениях на космодроме «Байконур», командовал дымовым подразделением.

Когда через пару дней вернулся в пункт постоянной дислокации, поступил приказ отправляться из Казахстана за запад страны. В часть привезли «приписников», мужчин в возрасте 40–50 лет, которые приписаны к определенному военкомату. Всего в части собралось порядка 7 тысяч человек.

Пофамильные списки разделили на группы. 26-летний Яков Токунов в один миг стал командиром 150 гражданских. За сутки нужно было погрузить на эшелоны технику для дезактивационных работ, она стояла в неприкосновенном запасе, и отправиться в 30-километровую зону отчуждения на Украину.

Яков Токунов

Ведущий специалист по спецработе, ГО и ЧС Кемеровской ТЭЦ

«Вот представляете, людей я не знаю, они все старше меня вдвое, кого с работы привезли, кого из дома, разбудили после ночной смены. Один, помню, только пару дней назад из тюрьмы вышел, отсидел 15 лет, весь в татуировках — тоже ко мне в группу попал. Люди в стрессе, ничего не понимают».

 
Но за сутки погрузили технику на платформы, сами разместились в теплушках, вагонах с рядами досок, и отправились в путь. Ехали, как вспоминает Яков Токунов, 4 дня практически без остановок.

Смывали радиацию по 12 часов в сутки 

В начале июня 1986 года ликвидаторы прибыли в деревню Новоселки Гомельской области — одну из многих, над которыми прошло радиоактивное облако. Сначала спали в машинах, потом начали подвозить палатки, разбили лагерь.

Что делали? Удаляли радиацию специальным раствором на основе порошка СФ-2У. Сначала думали, что радиоактивные частицы можно смыть, снизить уровень радиации до безопасного — и люди продолжат жить. Но вскоре началось выселение — за пределы 30-километровой зоны, пораженной радиацией.

Когда люди, которые прибыли в Яковом Токуновым, набрали степень облучения в 25 рентген, их отправили домой. А командиры остались. Им в распоряжение прислали новых 150 человек и отправили уже в сам город Чернобыль — таким же способом обрабатывать дома и улицы.

Яков Токунов

«Людей из Чернобыля к тому времени уже выселили. Мы заходили в квартиры, выносили все до единой вещи, а потом комнаты, подъезды, крыши, дома — всё полностью обрабатывали раствором. Так мы готовили жилье для вахтовиков, которые потом возводили саркофаг над разрушенным реактором».

 
Работали по 12 часов в сутки. В Чернобыле вторая партия приписников быстро набрала допустимую дозу облучения и отправилась домой. А Яков Токунов и еще два командира, с которыми он приехал из Казахстана, опять остались — военная обязанность, долг Родине.

Когда приехала третья партия людей, Якова Токунова отправили уже на саму атомную станцию, на разрушенный реактор.

Люди поднимались на крышу и лопатами собирали обломки. Каждый человек работал ровно по 3 минуты в день, остальное время отдыхал. Яков Токунов стоял внизу, отсчитывал положенное время и дергал за веревку: спускайся! Вот так по 150 человек и пропускал за день. Из защиты — свинцовые плавки, респиратор и костюм ОЗК (общевойсковой защитный комплект).

Лейкоцитов не обнаружено 

Но после перевода на следующее место службы, в Кирзигию, мужчина начал сдавать: быстро терять вес, постоянная слабость, снижение лейкоцитов и тромбоцитов — до минимума. Лечение не помогало, в какой-то момент Яков Токунов уже не смог встать. Попросился в Москву, в госпиталь Бурденко.

Яков Токунов

«В госпитале я провел 8 месяцев. Встретил ребят, с которыми мы вместе были в Чернобыле: лежали в соседних палатах. Но все они один за одним умерли. И я в общем-то почти… Но потом такая меня злость взяла: мне всего 27 лет, я жизни еще не видел, неужели вот так быстро все закончится? Нет уж, думаю, буду жить, карабкаться, бороться!»

 
И то ли самовнушение сработало, то ли лечение помогло, но Яков Токунов пошел на поправку.

Ирония судьбы 

После полного восстановления решил получить второе высшее военное образование — поступил в Московскую военную академию химической защиты им. С.К. Тимошенко. Начало 90-х, времена смутные, голодные. Стипендия мизерная, Яков Филатович подрабатывал — в метро ночами мыл вагоны. Опять мыл... 

Академию в 1993 году закончил с отличием. За участие в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС награжден Орденом мужества.

Стаж армейской службы Якова Токунова — 30 лет. 12 лет он работал в Управлении по делам ГО и ЧС в Кемерове. Четвертый год трудится на Кемеровской ТЭЦ. И с профессиональными обязанностями справляется отлично: защитное сооружение Кемеровской ТЭЦ последние три года признается одним из лучших в городе Кемерово и Кемеровской области.

В свои 61 год Яков Фиталович выглядит гораздо моложе — подтянутый, активный, собранный, легкий на подъем. После таких испытаний как это возможно?

Яков Токунов

«Здоровый образ жизни: я не знаю, что такое спиртное, не курю. Но все же главное, думаю, генетика. Я из глухой брянской деревни, там у всех здоровье богатырское было. И мне оно, видимо, досталось».

 

«Самое страшное — тишина»

Александр Щербин трудится электрогазосварщиком на Томь-Усинской ГРЭС более двадцати лет. Занимается обслуживанием трубопроводов отопления, горячей и холодной воды, паропроводов, а если требуется — и другого оборудования.

А в начале июня 1987 года Александр Щербин приступил к сварочным работам на третьем энергоблоке Чернобыльской АЭС.

Александр Щербин

Электрогазосварщик Томь-Усинской ГРЭС

«В то время у меня только дочка родилась — Настя. Три месяца ей было. Вызвали меня по повестке в военкомат, я ж военнообязанный, а там еще сотня человек. Отправляетесь, говорят, на военные сборы. А что такое в то время военные сборы? Бесплатная рабочая сила, как правило, на строительных объектах. Прошел слух, что нас повезут строить Славутич — город энергетиков».

Пункт назначения — неизвестен

О катастрофе на Чернобыльской АЭС тогда, конечно, все уже знали. И не каждый был готов туда отправиться. Два человека из призыва Александра Щербина отказались ехать куда бы то ни было — наотрез, их срочно осудили выездным судом и приговорили к шести месяцам исправительных работ на Крайнем Севере, плюс дали по два года условно.

Всех остальных привезли в город Белая Церковь, под Киевом, дали военную форму, рассадили по грузовикам, крытыми тентами, и отправили в пункт назначения, о котором упорно молчали и руководство, и охрана. 

Александр Щербин

 «Приехали в три часа ночи, глядим: лагерь какой-то военный. Спрашиваем солдат местных, где мы, а они отвечают с усмешкой: «Вешайтесь, ребята. Чернобыль». И какая-то растерянность меня охватила, но страха не было. Страх пришел потом».

Прибывшие вместе с Александром Щербиным на станцию военнообязанные, как и он сам, имели строительные и рабочие специальности. Их распределили в гражданские бригады — демонтировать зараженное радиацией оборудование третьего блока (третьей очереди) ЧАЭС. Каждому выдали специальный накопитель — плашечку с тремя таблетками, носилась она в нагрудном кармане. 

Без дозиметристов — никуда

Периодически таблетки проверяли на уровень радиации, верхней границей суммарной предельной дозы облучения в 1987 году считалось 10 бэр (100 мЗв). Набравшего эту дозу, специалиста комиссовали и отправляли домой. По данным дозиметристов, Александр Щербин получил ее с незначительным превышением через два месяца работы на ЧАЭС.

Александр Щербин

«Самое страшное в Чернобыле — тишина. Но все вокруг как будто накалено до предела: люди, нервы. На войне, мне кажется, проще. Врага видно. А здесь твой враг — любой метр почвы, любой кусок металла. Поэтому прежде чем открыть наряд на выполнение рабочего задания, место работы обязательно проверял дозиметрист. Он определял, сколько может на рабочем месте находиться человек прежде, чем „схватит“ радиации больше допустимого. Для кого-то на работу выделялось всего полчаса. И через тридцать минут надо было встать и уйти на другой объект, а завтра вернуться снова на этот».

После возвращения с двухмесячной чернобыльской вахты Александр Щербин долгое время прислушивался к себе. Скажутся ли последствия радиации? Какими они будут? А тут еще жена сообщила, что беременна. Родилась здоровая девочка — Наташа. И Щербин немного успокоился. Кажется, радиационная буря его пощадила.